Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК) был объявлен в 2015 году как флагманский компонент китайской инициативы "Один пояс, один путь," обещающий более 60 миллиардов долларов инвестиций в различные инфраструктурные проекты, которые, как прогнозировалось, изменят экономический ландшафт Южной Азии. Он был специально предназначен для преобразования экономики Пакистана и предоставления Китаю прямого сухопутного соединения с Аравийским морем через порт Гвадар. После почти десятилетия задержек, незавершенных проектов и растущих долгов, и Пекин, и Исламабад запустили то, что они назвали "CPEC 2.0" для возрождения импульса. Второй этап предполагает переход от тяжелой инфраструктуры к таким направлениям, как сельское хозяйство, горнодобывающая промышленность, информационные технологии и специальные экономические зоны. Тем не менее, опыт первого этапа и ранние признаки колебаний в финансировании уже поставили под сомнение успех этого возрождения.
CPEC 2.0 - это не столько новый старт, сколько попытка переоборудовать проблемный проект. Коридор столкнулся с застопоренными проектами, финансовой задолженностью и разочаровывающей экономической отдачей. Готовность Китая инвестировать снизилась из-за экспоненциального роста рисков безопасности и ухудшения фискальной позиции Пакистана. Обе стороны несут ответственность; Пекин быстро отступил, когда риски возросли, а Исламабад последовательно не обеспечивал политическую стабильность и управление, необходимые для выполнения амбициозных обещаний.
Невыполненные обещания и финансовые отступления
История первого этапа была отмечена задержками, приостановками проектов и невыполненными обещаниями, и многие подобные проблемы перешли в настоящее время. В декабре 2017 года Пекин временно приостановил финансирование трёх крупных дорожных проектов - дороги Дера Исмаил-Хан-Жоб, дороги Хуздар-Басима и участка Райкот-Такот Каракорумской автомагистрали - до новых финансовых ориентиров. Эта пауза, затрагивающая проекты на миллиарды долларов, выявила хрупкость китайской поддержки, когда финансовый контроль или пороги риска стали проблемой.
Другие крупные проекты не продвинулись лучше. Проект Гадани, крупный энергопарк на основе угля, планируемый в Белуджистане, был отменен в 2017 году. Недавно модернизация железной дороги Главная линия-1, долго рекламировавшаяся как флагманское предприятие CPEC, фактически была отложена после того, как Китай отказался от финансирования из-за разногласий по затратам и условиям. Исламабад теперь ищет альтернативное финансирование у Азиатского банка развития, что является явным признаком нежелания Китая вкладывать дополнительные ресурсы.
Финансовые трудности Пакистана в последние годы усугубили эти проблемы. К середине 2024 года задолженность страны перед китайскими производителями электроэнергии по программе CPEC достигла 401 миллиарда рублей, что на 44% больше всего за один год. Эта задолженность напрягла отношения между партнерами и помешала дальнейшим китайским инвестициям. Энергетические компании, эксплуатирующие проекты CPEC, неоднократно жаловались на задержку платежей, что подрывает доверие инвесторов и затрудняет дальнейшие переговоры.
Пример Гвадара, часто описываемого как жемчужина CPEC, иллюстрирует разрыв между амбициями и результатами. Несмотря на значительные инвестиции, порт обслуживал менее одного процента морской торговли Пакистана в 2022-23 годах. Его ограниченные мощности, слаборазвитая инфраструктура вокруг него, а также неспособность ввести в эксплуатацию обещанные специальные экономические зоны - все это затрудняло его потенциал. Отсутствие адекватных дорожных, железнодорожных и коммуникационных сетей вокруг порта, в сочетании с хроническими задержками, превратило предполагаемый региональный логистический хаб в символ нереализованных ожиданий.
Структурные препятствия
Основные причины этих неудач системны. Готовность Китая финансировать проекты ограничена собственными расчетами рисков. Проекты, связанные с неопределенной доходностью, постоянными угрозами безопасности или значительными валютными и управленческими рисками, больше не привлекают такого энтузиазма со стороны Пекина, как десять лет назад. Неспособность Пакистана выполнять свои платежные обязательства и обеспечивать стабильные политические и безопасные условия еще больше подорвала аппетит Китая к новым обязательствам.
Еще одним важным фактором является управленческий и исполнительный рекорд Пакистана. Хронические задержки в получении земельных участков, бюрократическая волокита, перерасход средств и коррупция замедлили прогресс многих проектов. Споры между федеральным правительством и провинциями по поводу распределения льгот CPEC еще больше подорвали политический консенсус. Финансовая модель, лежащая в основе многих проектов, также оказалась неустойчивой. С обязательствами, часто деноминированными в иностранной валюте и связанными с соглашениями о покупке фиксированной электроэнергии, обесценивающаяся рупия Пакистана и многократные кризисы платежного баланса сделали обслуживание этих обязательств все более сложным.
Угрозы безопасности усугубляют эти проблемы. Постоянные беспорядки в Белуджистане и спорадические нападения на инфраструктуру, связанную с ЦПЭК, увеличили расходы и сдерживали инвестиции. Местные сообщества часто чувствуют себя отчужденными от преимуществ коридора, что разжигает обиду и еще больше подрывает политическую легитимность проекта.
Будущее под угрозой
Фанфар вокруг CPEC 2.0, который теперь делает упор на сельское хозяйство, горнодобывающую промышленность и специальные экономические зоны, не может скрыть эти структурные недостатки. Без фундаментальных реформ в области управления, финансов и местного участия новый этап рискует повторить ошибки старого. Увеличивающиеся долги Пакистана и финансовые трудности затрудняют обеспечение инвесторов своевременными платежами. Собственное замедление экономики Китая и его опыт повышенного риска за рубежом означают, что он становится все более избирательным в отношении того, куда инвестировать капитал. Ни одна из сторон, похоже, не готова столкнуться с трудным выбором, необходимым для спасения инициативы.
CPEC однажды был продвинут как флагман инициативы "Один пояс, один путь," продемонстрировав, как китайский капитал и стратегическая география Пакистана могут объединиться для преобразования региональной взаимосвязанности. Вместо этого это стало осторожным примером ограничений грандиозных инфраструктурных перспектив, когда они не соответствуют компетентному управлению, прозрачным финансовым механизмам и устойчивой политической приверженности. Если эти основы не изменятся, CPEC 2.0 вряд ли станет прорывом, на который претендуют его чемпионы. Это, скорее всего, запомнится как очередная глава проекта, определяемая невыполненными обещаниями и уменьшающейся доходностью.
Читайте «Zamin» в Telegram!
