В период с 29 сентября по 4 октября 2025 года в Азад-Джамму и Кашмире (AJK), регионе, управляемом Пакистаном, произошла полная остановка электроэнергии, поскольку жители провели скоординированную забастовку. Протест, организованный Объединенным комитетом по делам Авами в Джамму-Кашмире (JKJAAC), остановил повседневную жизнь по всему региону: магазины остались закрытыми, общественный транспорт исчез, и почти четыре миллиона человек столкнулись с массовыми беспорядками. Эта забастовка была далеко не внезапным событием или внешним влиянием, а скорее расчетливым ответом на давние претензии. Она отражала годы разочарования из-за экономической эксплуатации, неадекватного управления и невыполнения обязательств федеральными властями.
В основе беспорядков лежит глубокое разрыв между политикой Исламабада и реалиями жизни людей АЖК. Регион, часто романтизируемый как "Азад" или свободный, давно привязан к структуре управления, которая предоставляет иллюзию автономии, одновременно резервируя реальную власть для федеральных институтов. Министерства, ответственные за электроэнергию, воду, инфраструктуру и безопасность, подчиняются непосредственно Исламабаду. Министерство по делам Кашмира выступает в роли гейткипера, фильтруя местные потребности через федеральные приоритеты. Между тем, законодательная власть и кабинет АЖК остаются символическими, не имея полномочий над самими вопросами, формирующими повседневную жизнь.
Эта модель управления породила системную экономическую несправедливость, окружающую электричество, пшеницу и развитие в Азад-Джамму и Кашмире (AJK). Хотя AJK вносит значительный вклад в национальную инфраструктуру Пакистана, особенно за счет производства гидроэнергии, она остается погрязшей в экономических трудностях и административном запустении. Это противоречие лежит в основе недавних беспорядков, когда граждане вышли на улицы не просто протестуя, а требуя достоинства и справедливости.
Электричество, пожалуй, самый очевидный символ этого дисбаланса. AJK генерирует почти 3000 мегаватт гидроэнергии, что составляет значительную часть общего объема производства Пакистана. Мангла плотина, действующая с 1960-х годов, и проект Neelum-Jhelum Hydropower Project, начавший производство в 2018 году, построены на реках, протекающих через AJK, и на землях, предоставленных его сообществами. Тем не менее, несмотря на то, что они являются источником этой энергии, местные домохозяйства получают чрезвычайно высокие тарифы, часто в размере Rs. 30 и более за единицу, в то время как стоимость генерации оценивается всего в Rs. 2-3. Это расхождение обусловлено контрактами независимых производителей электроэнергии и платежами за мощности, которые увеличивают затраты, даже когда предельные затраты на электроэнергию низкие. Хуже того, приоритетная структура распределения энергии обеспечивает первоочередное выполнение корпоративных и федеральных обязательств, при этом местные потребности удовлетворяются только последующим рассмотрением. Отсутствие гонорара или компенсации за содержание этих унаследованных плотин еще больше усугубляет чувство несправедливости. AJK питает нацию, но ее собственные жители остаются в темноте, как буквально, так и метафорически.
Кризис вокруг пшеницы не менее тревожный. Будучи основным продуктом питания для большинства домохозяйств, пшеница должна быть гарантированным обеспечением, особенно в регионе, сталкивающемся с экономическими ограничениями. Однако реальность гораздо мрачнее. Субсидированная мука при поступлении часто загрязнена камнями, грязью и влагой. Гнилостный запах и плохая текстура свидетельствуют о неадекватном хранении и обращении, а ротис, приготовленный из этой пшеницы, несет вкус, подтверждающий ее непригодность. Семьи вынуждены выбирать между потреблением этого некачественного зерна или покупкой рыночных альтернатив, которые чрезвычайно дороги. В Rs. 120-140 за килограмм, месячный запас пшеницы может потребить значительную часть дохода наемного работника. Более того, субсидированная пшеница регулярно контрабандируется из AJK и продается по рыночным ценам в других частях Пакистана. Грузовики передвигаются под покровом ночи, а на блокпостах даётся указание не останавливать определённые транспортные средства. Регион, предназначенный стать приоритетным потребителем, становится источником прибыли для других, превращая основную пищу в ежедневное испытание.
Развитие в АОК, несмотря на свою стратегическую важность, остается неразвитым. Регион имеет законодательную власть, кабинет министров и суды, которые на бумаге предполагают автономию. Однако на практике министерства, определяющие основы повседневной жизни, энергетики, воды, инфраструктуры и безопасности, подчиняются непосредственно Исламабаду. Министерство по делам Кашмира выступает в роли гейткипера, фильтруя местные потребности через федеральные приоритеты.
AJK не имеет представительства в национальном законодательстве, где принимаются бюджеты и законы, создавая динамику, которая отражает колониальную экспроприацию: налогообложение без представительства, развитие без включения. Эта модель управления привела к оттоку молодежи, поскольку многие молодые люди покидают регион в поисках лучших возможностей. Система не позволяет им строить и процветать, а гражданское пространство ограничено правовой и технической цензурой. В кризисные моменты правительство вводит блокировки связи.
Интернет-сервисы, мобильные сети и даже стационарные телефоны тускнеют, заставляя замолчать инакомыслие и препятствуя координации именно тогда, когда крайне необходима проверка.
Эти жалобы не новые. Текущая волна протестов - третья крупная мобилизация за два года. Движение началось в мае 2023 года, когда жители протестовали против резкого роста счетов за электроэнергию и дефицита муки. К августу эти опасения объединились в единое сопротивление. В сентябре 2023 года активисты из всех регионов АОК собрались в Музафарабаде, чтобы официально создать JKJAAC. В мае 2024 года более миллиона человек, почти четверть населения региона, вышли на улицы в ходе крупнейших в истории АЖК демонстраций. Четыре человека погибли. Интернет-сервисы были отключены. Были развернуты военизированные части. Тем не менее, национальное повествование оставалось приковано к безопасности, порядку и предполагаемому иностранному вмешательству.
Эта рамка не случайна. Она подкреплена правовой и технической цензурой. Временная конституционная база AJK криминализирует инакомыслие против федеральной политики. Протесты требуют предварительного одобрения. В моменты кризиса интернет отключается. Мобильные сети, широкополосная связь и даже стационарные линии темнеют. Семьи изолированы. Журналисты замолчали. Врачи не могут координировать. Общественная площадь опорожняется от коммуникации именно тогда, когда крайне необходим контроль.
Требования JKJAAC не радикальны. Их 36-пунктный устав, представленный в сентябре 2025 года, не призывает к независимости. Она стремится к экономической справедливости, реформе управления, развитию, защите ресурсов и правовым гарантиям, принципам, соответствующим тому, как федерации относятся к регионам, вносящим вклад. Тем не менее, федеральный ответ был пренебрежительным, представляя движение не как мольбу о справедливости, а как угрозу.
Корни этого кризиса уходят в 1947 год. Когда руководство Мусульманской конференции выбрало вступление в Пакистан, они рассматривали партнерство, общий суверенитет, общие выгоды, общие тяготы. Эта политическая и моральная сделка рухнула. Сегодня AJK представляет собой периферию, откопанную за ресурсами, управляемую без представителей и замалчиваемую, когда она говорит. Недавние беспорядки - это не просто протест. Это - расчёт. Требование выполнить обещания федерации. Призыв относиться к кашмирцам не как к подданным, а как к гражданам.
Хотя Пакистан громко защищает права Кашмира на глобальных форумах, эта пропаганда звучит пустой, когда кашмирцы, которых он уже управляет, сталкиваются с недорогим электроснабжением из местных рек, отсутствием гонораров от унаследованных плотин, непригодным зерном, поврежденными школами, дезертирством молодежи, вынужденным недовольством и угрозами для прессы. Государство, похоже, больше интересуется территорией, чем благополучием своего народа.
Читайте «Zamin» в Telegram!
